ДОРОГАМИ ПАМЯТИ
НИКТО
НЕ ЗАБЫТ, НИЧТО НЕ ЗАБЫТО
О своем отце В. М. Гришкине моя жена знала только со слов матери и родных. Ей было всего пятнадцать месяцев, когда отец, слесарь Сосьвинского завода автоприцепов, в августе 1941 года; ушел добровольцем защищать Родину от немецко-фашистских захватчиков. А в октябре 1942 года с Калининского фронта пришла похоронка, и мать жены, тридцатишестилетняя солдатская вдова, осталась с пятеркой ребятишек. Хотя Галина (так зовут мою жену) была предпоследней в осиротевшей семье, и ей достались все тяготы и лишения войны, оставив глубокий рубец в детской душе.
Когда Галя училась классе в седьмом, ей попались отцовские фронтовые письма. За недолгую службу отец сумел послать больше десятка солдатских треугольников. Именно тогда и зародилась у нее мечта побывать в тех местах, где погиб отец.
Судьба сложилась так, что и письма, и похоронка не сохранились в связи с переездом семьи.
О своей заветной мечте Галка поделилась со мной, когда мы поженились. Я горячо разделил ее желание.
Наши розыски, места гибели Галиного отца привели в Осташковский военкомат, откуда получили ответ : «...Гришкин Василий Михайлович, сержант 918 стрелкового полка, умер от ран 4 октября 1942 года и захоронен в братской могиле, находящейся в д, Ровень Мосты Машугиногорского сельсовета Осташковского района Калининской области».
Не сразу нам удалось попасть на священную землю. Годы учебы в вузах, работа, семейные заботы отодвигали осуществление нашей мечты. Но ею стали жить и наши сыновья Санчик и Максимка.
И вот летом 1979 года наша заветная мечта сбылась!
НА СЕЛИГЕРСКОЙ ЗЕМЛЕ
...В Осташков мы прибыли московским поездом ранним утром. Поспешили на базар, чтобы купить цветы. Но так как было еще рано, то выбор цветов оказался невелик. Нам понравились белые крупные лилии.
— На свадьбу берете? — поинтересовалась женщина, у которой мы купили чуть не все цветы.
— Да нет. С Урала едем на могилу отца. Здесь, в этик краях, он умер в полевом госпитале — ответили мы. —Хотели бы купить гладиолусы, да что-то их не видно.
— Знаете, если вы минут пять подождете, то я сейчас же сбегаю домой и срежу вам гладиолусы.
К сожалению, мы не спросили имени этой доброй женщины, которая действительно мигом принесла четыре больших ярко-красных гладиолуса и пожелала нам счастливо добраться до места.
Затем мы зашли в военкомат, где нас встретили радушно. До глубины души нас тронуло, как трепетно захлопотала сотрудница военкомата Галина Алексеевна Зайцева.
— Нечасто приезжают к нам издалека, милости просим. Проходите, хорошо, что зашли, — как родных, приветствовала она и поспешила провести нас в уголок боевой славы района. — Вот посмотрите карту воинских захоронений, списки погибших...
Рельефная карта, густо заполненная квадратиками, обозначающими братские могилы, словно обожгла нас. Нахлынули такие чувства, что дышать стало тяжело, в горле подкатился комочек, взгляд помутнел от набежавших слез.
— Смотрите, какой дорогой ценой отстояли Родину от фашизма, — обратился я к своим сыновьям.
Не меньше взволновали нас и списки захороненных в братских могилах. В списке захороненных в братской могиле № 46 мы увидели и свою родную фамилию «В. М. Гришкин».
В военкоматвской картотеке погибших в Осташковском районе Г. А. Зайцева отыскала карточку-копию похоронной Моего тестя (где записано, что он захоронен в двух километрах Севернее деревни Ровень Мосты), сделала отметку о нашем приезде и записала наш адрес.
Дальше наш путь лежал в Залучье, куда решили плыть во второй половине дня. Оставив в военкомате цветы и поклажу, пошли знакомиться с городом. Побывали на площади Свободы, у величественного памятника «Партизаны», в историческом музее.
На пристань нас проводила служащая военкомата Н. И. Варваркина, от которой мы узнали еще много интересного о городе, о его прошлом и настоящем. И мы покидали Осташков с чувством глубокого уважения к героическому краю, давшему Родине Констан¬тина Заслонова, Лизу Чайкину и многих других патриотов.
— В Залучье вас встретят, — сказала на прощание Нина Ивановна.
Плыли мы по Селигеру тем путем, по которому в огненные годы, в «пороховые сороковые» шли суда с оружием, с солдатами. Еще задолго мы стали ждать пристань, чтобы увидеть пушку, застывшую на рубеже, где остановили фашистов, рвавшихся к Москве.
В Залучье, как только сошли на берег, к нам подбежали две девушки. Это встречала нас секретарь исполкома Машугиногорского сельсовета Вера Острецова со своей подругой Верой, Как бы извиняясь, девчата сказали:
— Придется идти пешком. И неблизко. Километров семь.
— Ну и что? Мы не боимся.
Девушки привели нас в деревню Балашово (это на полпути до Ровень Мостов), в дом Ф. А. Голубевой, которая гостеприимно приняла постояльцев.
До позднего вечера мы расспрашивали Федору Андреевну, пережившую ужасы немецкой оккупации. Сколько волнующего узнали из уст хозяйки квартиры! Никакие книги, ни фильмы не заменят живой рассказ очевидца, познавшего и испытавшего на себе горечь войны.
ПОКЛОН ОТЦУ
На следующий день Вера Острецова нашла машину, шедшую в Ровень Мосты. Добирались мы туда на юрком «уазике» — вездеходе директора совхоза «Машугиногорский» Б. М. Юхарина. Борис Михайлович поехал вместе с нами — у него были заботы в дальнем отделении.
Всю дорогу у нас шел разговор о войне, о местных партизанских подвигах. Мы настолько были увлечены беседой, что не заметили семикилометрового бездорожья.
И вот стоим перед памятником на братской могиле, где захоронен наш отец, наш дедушка, которому мы принесли цветы.
Трудно передать все те чувства и мысли, охватившие нас, А что говорить о Галке, сердце которой столько лет рвалось к отцу! Сколько бы она могла поведать сокровенного, сколько бы могла рассказать о себе и семье! А сейчас она, возложив цветы, стоит на коленях, низко склонив голову,..
Замерли в молчании и сыновья, стоя перед скорбящим воином-освободителем, который как бы вышел из леса к дороге и остановился под сенью плачущих берез, обнесенных голубой оградой. В этой братской могиле захоронено более 260 человек...
Побывав на братской могиле, нам захотелось поговорить с жителями деревни Ровень Мосты, найти очевидцев военного времени. И нам повезло. В первом же доме мы познакомились с бабой Анютой (так она представилась нам).
— Помню, помню то время, — сказала она, — Много полегло наших солдат, На передовую шли, а возвратились немногие.
К сожалению, нам не удалось, так как были каникулы, встретиться с учителями Машугиногорской восьмилетней школы, которые ведут поиски участников боев в родном крае. Сейчас мы установили с ними связь, написали им о своей поездке, готовим посылку с семенами цветов для братской могилы в деревню Ровень Мосты.
Жаль было расставаться с селигерской землей. Мы покидали этот героический край с чувством глубокой искренней благодарности и к работникам военкомата, и двум Верочкам, и директору совхоза «Машугиногорский» Б. М. Юхарину, и Ф. А. Голубевой, по-матерински принявшей нас, и всем-всем, кто помнит и свято чтит светлую память павших за счастье и свободу нашей любимой Родины в годы Великой Отечественной войны.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
В октябре 1979 года мне довелось побывать в Сосьве. И каково было мое огорчение, когда я не нашел фамилии тестя в списках на гранитной плите памятника, что стоит в сквере средней школы им. Щелканова.
Председатель исполкома Сосьвинского поселкового Совета Е. В. Ярош мне сказала:
— После установления памятника погибшим на фронте сосьвинцам стало известно, что не все увековечены. Список этот увеличивается, Мы должны внести поправки, дополнения. Учтем и вашу просьбу.
Был я на заводе, том самом, откуда мой тесть ушел добровольцем на фронт. Теперь это деревообрабатывающий комбинат. В отделе кадров мне показали список ушедших на войну. И мне стало не по себе: список составлен небрежно, с пропуском букв, цифр, дат, отпечатан вообще неуважительно. И мне вспомнился другой список, который хранится в Осташковском военкомате, как святыня. Об этом я сказал начальнику отдела кадров, которая пообещала исправить дело.
Готовя эти заметки в «Серовский рабочий», я позвонил в Сосьву. Е. В. Ярош рассказала мне:
— Сейчас список погибших фронтовиков, ранее неизвестных, уже насчитывает 17 человек. Сделаем дополнительную плиту к памятнику павшим.
Что ж, остается только радоваться и выразить удовлетворение, что и в родном краю помнят и чтут тех, кто пал на поле брани.
А. ШЕСТАКОВ.
На снимках:
Василий Михайлович ГРИШКИН с женой Софьей Семеновной после свадьбы в начале тридцатых годов.
У братской
могилы.
Фото автора.
30 сентября 1980 г, № 189 (13435) "Серовский рабочий"
30 сентября 1980 г, № 189 (13435) "Серовский рабочий"
250 Бобруйская Краснознаменная ордена Суворова II степени стрелковая дивизия
Альбом «Дед Василий»
«ДОРОГАМИ ПАМЯТИ» 33 года спустя...
